Проблема субъекта в теории и истории психологической науки

А.В. Брушлинский (Москва, ИП РАН) АНДЕГРАУНД ДИАМАТА¹

В расхожей зарубежной, а теперь и отечественной трактовке диамат (диалектический материализм) — это синоним офи­циальной, марксистско-ленинской, советской, весьма при­митивной философии, насильно навязанной «сверху» нашей интеллигенции в 1930-50-е годы, но отчасти сохранившей свое влияние вплоть до конца 80-х годов.

Основными первоисточниками этого широко распрост­раненного «учения» были философски непрофессиональная книга В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (1909 г.) и уже совсем упрощенная статья И.В. Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (1938 г.), включенная автором в состав печально известного «Кратко­го курса истории ВКП(б)» — в то время обязательного учебника для всех советских учащихся (начиная со старше­классников средней школы). Что касается более поздней ленинской работы «Философские тетради» (1914-1916 гг.), то она при жизни Сталина по его указанию не вошла в 4-е издание собрания сочинений основателя большевистской партии и Советского государства. И причина этого очень проста: в данной работе Ленин впервые «открывал» для себя философию Гегеля, конспектируя и комментируя его эпо­хальную «Науку логики» и некоторые другие произведения.

Однако для Сталина столь фундаментальные, подлинно философские труды-были абсолютно неприемлемы.

В условиях такого философского бескультурья лишь очень немногие советские специалисты осмеливались сохранять и развивать лучшие традиции высокопрофессиональной фило­софии. Одним из первых среди этих немногих очень муже­ственных гуманитариев был Сергей Леонидович Рубин­штейн (1889-1960), Он родился в Одессе в семье крупного адвоката и получил настоящее философское, естественнона­учное, психологическое, математическое образование в уни­верситетах Германии, где в 1913 г. в философской «столице» мира Марбурге блестяще защитил докторскую диссертацию «К проблеме метода». В ней он дал глубокий оригинальный (в частности, критический) анализ «абсолютного рациона­лизма» Гегеля. В период учебы в Марбургском университете одним из учителей С.Л. Рубинштейна был очень им уважа­емый профессор Г. Коген — основоположник и глава Map-бургской школы неокантианства, автор теории этического социализма, выступивший (вместе с П. Наторпом) офици­альным оппонентом (референтом) на его докторской защите. С благодарностью восприняв от своих учителей высокую философскую культуру, Рубинштейн не стал их правовер­ным учеником-неокантианцем. В недавно опубликованной своей рукописи 1917-1918 гг. «О философской системе Ко-гена» Рубинштейн не соглашается прежде всего с основной идеей идущего от Платона и Канта когеновского идеализма: «бытие покоится не в самом себе», поскольку «мысль создает основу бытия»; «бытие не существует, а полагается мыслью». По мнению Рубинштейна, напротив, никакой конечный комплекс понятий и определений не может исчерпать бытие. Вместе с тем он отвергает и материализм, который «совершил уже свое опустошительное шествие», а также другую, «более утонченную форму натурализма» — психологизм.

Таким образом, в процессе всего своего многолетнего научного творчества Рубинштейн последовательно разраба­тывал как бы «третий путь» в философии и в психологии, позитивно преодолевая неприемлемые для него крайности и материализма, и идеализма. Но, конечно, в 30-50-е годы он мог называть этот третий путь только диалектическим ма­териализмом (или материалистической диалектикой).

Эта методологическая перспектива отчетливо представ­лена в его статье «Принцип творческой самодеятельности», опубликованной впервые в Одессе в 1922 г. и положившей начало новой концепции, которую теперь мы — его ученики и последователи — называем субъектно-деятельностной. В данной работе раскрыты главные особенности деятельности: 1) это всегда деятельность субъекта (т. е. человека, а не животного и не машины), точнее субъектов, осуществляю­щих совместную деятельность; 2) деятельность есть взаимо­действие субъекта с объектом, т. е. она необходимо является предметной, содержательной, реальной, а не чисто симво­лической; 3) она всегда — творческая и 4) самостоятельная. Самостоятельность здесь не противостоит совместности. Например, учение понимается как совместное исследование, проводимое учителем и учениками. В итоге Рубинштейн делает принципиально важный вывод, до сих пор сохраня­ющий свою силу: «Итак, субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаружива­ется и проявляется; он в них созидается и определяется». Такова принципиально новая реализация очень общей идеи, которую четко сформулировал еще Геге: «Вначале было дело» (dieTat), противопоставив ее другому принципу, идущему от Библии: «Вначале было слово» (логос и т. д.). Иначе говоря, не сами по себе слова, речь, языковые знаки и т.д. суть основа психического развития людей, а изначально практическая (игровая, учебная, трудовая и т. д.) деятель­ность детей и взрослых, конечно, неразрывно связанная с общением (с речью, с языком и т. д.), имеет решающее значение для такого развития. Однако большинство психо­логов тогда и теперь использовали и используют знаково-речевой, а не деятельностный подход к изучению человека. Но именно второй из них в XX веке наиболее глубоко разработал Рубинштейн.

В этой и в других своих немногочисленных печатных работах 20-х годов Рубинштейн начинает создавать концеп­цию человека как субъекта, его деятельности и т. д.. но он нигде не делает ссылок на Маркса, хотя после революции они очень помогли бы в конъюнктурно-прагматическом смысле. Еще до октября 1917 г. Рубинштейн хорошо знал учение Маркса по его «Капиталу» и по своим беседам в

Швейцарии с Г. В. Плехановым (познакомившисьс ним через своего отца), но он пока не чувствовал достаточной идейной близости между марксовой философской позицией и своей точкой зрения.

Положение существенно изменилось, когда в 1927-32 гг. впервые были опубликованы ранние философские рукописи Маркса (1844г ), в которых детально (в отличие от «Капи­тала») автор раскрывал свое отношение к философской си­стеме Гегеля и свой подход к проблеме человека и его деятельности. Теперь Рубинштейн увидел определенную кон­цептуальную близость между своими и марксовыми воззре­ниями на сильные и слабые стороны немецкой классической философии, на проблемы субъекта и его изначально прак­тической (затем также и теоретической, но в принципе единой) деятельности, на историческое развитие человечес­кой психики и т. д. Поэтому в своей знаменитой статье «Проблемы психологии в трудах Маркса» (1934) и в «Ос­новах психологии» (1935) Рубинштейн не конъюнктурно, а искренне и аргументированно использует и оригинально развивает по-новому открывшуюся теперь марксову фило­софию для дальнейшей разработки своей концепции, созда­ваемой с 1916 по 1922 гг. Теперь он принципиально по-новому развивает методы и методики изучения психики, проблемы личности как субъекта сознания и деятельности, сознания и бессознательного, знания и переживания, про­блемы биологической и исторической эволюции психики, практического и теоретического, но в принципе единого интеллекта и т. д.

В 1940 г. Рубинштейн публикует первый фундаменталь­ный труд «Основы общей психологии», в котором он пред­ставил свою новаторскую систему психологии, разработан­ную теоретически и экспериментально. В апреле 1942 г. по представлению ряда психологов и — помимо них — выда­ющихся естествоиспытателей академиков В.И. Вернадского и А.А. Ухтомского (развивающих также и психологическую проблематику) этот труд был удостоен высшей в то время Государственной (Сталинской) премии. Сложилась парадок­сальная ситуация. С одной стороны, философ Рубинштейн, вынужденный с 30-х годов «эмигрировать» целиком в пси­хологию систематически и плодотворно перестроил ее на основе общей идеи деятельности. Вместе с ним эту работу проводили также психологи А.Н.Леонтьев, Б.М Теплов, А.А. Смирнов, Б.Г. Ананьев и др. А с другой стороны, в то же самое время в советской философии вся эта важнейшая идея не могла разрабатываться и даже упоминаться, по­скольку в философском лексиконе главного «философа» страны Сталина термин «деятельность» напрочь отсутство­вал. Объяснение данного парадокса заключается, по-види­мому, в том, что психологическая наука — в отличие от философии, истории и др. — находилась не в центре, а на периферии официальной идеологии (и Сталин не претен­довал на пост главного психолога СоветскогоСоюза).

Советские философы приступили к систематическому, весьма успешному и все более обобщенному исследованию проблемы деятельности на рубеже 60-70-х годов. А с 80-х годов вся в целом теория деятельности, развитая филосо­фами, психологами, социологами, педагогами и т.д., за­служенно привлекает к себе внимание многих наших зару­бежных коллег, которые все более активно участвуют в ее изучении и дальнейшей разработке. По их инициативе с 1986 г. регулярно проводятся Международные конгрессы по теории деятельности. В этом большая заслуга и Рубин­штейна.

Однако в конце 40-х годов Рубинштейн был объявлен главным космополитом в психологии, снят со всех постов и даже несколько лет не мог печататься. Лишь после смерти Сталина он был постепенно восстановлен в правах и начал публиковать свои новые труды, написанные им в годы не­справедливых гонений. В 1957 г. ему удалось, наконец, из­дать свою капитальную философско-психологическую мо­нографию «Бытие и сознание», в которой он первым из советских философов реабилитировал онтологию (философ­ское учение о бытии), не признаваемую нашей официаль­ной философией (поскольку Маркс, Энгельс и Ленин не использовали термин «онтология»). Рубинштейн осуществил этой своей книгой «тихую» революцию в философии и теоретической психологии, разрушив один из устоев всей тогдашней советской философии, ошибочно усмотревшей первородный грех и главный порок идеализма в утвержде­нии, что без субъекта нет объекта. Рубинштейн убедительно показал, что это правильное утверждение, но оно непра­вильно отождествлялось со справедливо критикуемым поло­жением о том, что природа не существовала до и без чело­века. Он четко аргументировал свою принципиально важную идею о различении (у нас обычно синонимизируемых) категорий бытия и объекта. При всей их взаимосвязанности они существенно отличаются, поскольку бытие существует и независимо от субъекта, но в качестве объекта оно соот­носительно с субъектом. Веши, существующие независимо от субъекта, становятся объектом по мере того, как в про­цессе действия и познания вещь в себе становится вещью для нас. Иначе говоря, объект выделяется (внутри бытия) в ходе деятельности и общения человеком и потому суще­ствует лишь для него, т. е. действительно не г объекта без субъекта.

Пользуясь хрущевской «оттепелью*, Рубинштейн смог теперь написать не только о достоинствах, но и о недостат­ках марксовой философии. Это он сделал в своей последней книге «Принципы и пути развития психологии» (1959). Здесь Рубинштейн не соглашается с исходным материалистичес­ким принципом Маркса «бытие определяет сознание», с его положением о слиянии в одну единую науку естествознания и общественных наук, с его пониманием соотношения че­ловека (культуры) и природы и т. д.

И, наконец, в 1973 г. был посмертно опубликован (ко­нечно, с купюрами цензора) главный философский труд Рубинштейна «Человек и мир» (переизданный полностью в 1997 г.). В этом труде, созданном в конце 50-х годов не­задолго до скоропостижной кончины 11 января 1960 г., Ру­бинштейн первым из советских философов разработал ори­гинальную целостную концепцию философской антрополо­гии (учения о человеке).

Таким образом, вынужденно называя свою новаторскую философию диалектическим материализмом, Рубинштейн сознательно ввел в научный оборот совершенно новое по­нятие диамата, принципиально отличное от официальной его трактовки. Лишь в столь завуалированной форме он мог творчески, высокопрофессионально развивать свою нова­торскую философско-психологическую концепцию. Гиган­тскую работу по возрождению и профессионализации философии после смерти Сталина провели также М.М. Розенталь, Э.В. Ильенков, А,А. Зиновьев, Б.М. Кедров, П.В. Копнин, Т.Н. Ойзерман, И.Т. Фролов, М.К Мамар-дашвили, B.C. Степин, B.C. Швырев, В.Н. Садовский, В.А. Лекторский, П.П. Гайденко, Н.В Мотрошилова и мно­гие другие. Теперь мы обрели, наконец, свободу слова, мысли, творчества, совести, так что философия и наука давно уже вышли из подполья.

¹ Впервые в сокращенном варианте эта статья опубликована в Не­зависимой газете от 16 июня 1999 г. (приложение «Наука»).