ПРИНЦИП ДЕТЕРМИНИЗМА В ТРУДАХ С. Л. РУБИНШТЕЙНА

К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ С. Л. РУБИНШТЕЙНА

 

ПРИНЦИП ДЕТЕРМИНИЗМА В ТРУДАХ С. Л. РУБИНШТЕЙНА

 

А. В. БРУШЛИНСКИЙ

 

С. Л. Рубинштейн (1889—1960) живет в современной науке прежде всего как выдающийся психолог и философ, методолог и теоретик, научные труды которого представляют собой органическое, неразрывное единство философски обоснованной теории, эксперимента и педагогической практики. Он создал оригинальную философско-психологическую концепцию человека, его деятельности и психики, свободы и творчества, познания и речи, идеального, субъективного и объективного. Он выдвинул и систематически разработал деятельностный подход в психологической науке1 и затем обобщил его на основе развитого им общефилософского принципа детерминизма: внешние причины действуют через внутренние условия (более кратко: внешнее через внутреннее).

Проблема детерминизма — самая жгучая и трудная в психологической науке, призванной рассматривать и решать вопрос о свободе воли, точнее, о свободе человека и его сознательных действий, которые именно в качестве свободных как будто бы исключают детерминированность как необходимость. Огромная сложность и даже парадоксальность данной проблемы постоянно приводили и приводят многих ученых к индетерминизму.

Психологическая наука издавна в той или иной степени учитывает эти трудности по реализации общенаучного принципа детерминизма в ходе исследования психических явлений как высшего уровня регуляции и саморегуляции всей деятельности, поведения и общения человека. Однако даже среди тех советских и зарубежных психологов, которые сознательно стоят на детерминистских позициях и отвергают индетерминизм, есть сравнительно немного ученых, систематически и методологически четко разрабатывающих принцип детерминизма как теоретически отрефлексированную основу своей науки. Примером может служить, в частности, Рубинштейн. Будучи еще с 10-х гг. профессиональным философом и методологом, а не только психологом, он лишь на последнем этапе своего творческого пути — с конца 40-х гг.— глубоко, оригинально и систематически разрабатывает принцип детерминизма в интересах философии, психологии, педагогики и т. д. До этого в психологической науке нашей страны принцип детерминизма был представлен лишь в очень общей, хотя и верной, формулировке, но специально и подробно не разрабатывался. Например, в «Психологическом словаре» (М., 1931) Выготский писал: «Детерминизм — учение о полной причинной определенности всех психических процессов, в частности воли, в противоположность индетерминизму, учению о свободе воли и психической деятельности. Согласно принципу детерминизма все психические процессы, как и все прочие процессы во вселенной, совершаются закономерно и необходимо; ничто не возникает и не изменяется без причины».

Многие психологи ограничивались обычно лишь столь же общей, хотя и правильной, трактовкой детерминизма как причинности, закономерности, необходимости и т. д. и не углублялись в эту трудную проблему. Вот почему термин «детерминизм» отсутствует в предметном указателе к шести томам собрания сочинений Л. С. Выготского (1982—1984), к избранным психологическим произведениям А. Н. Леонтьева (1983), к его книге «Проблемы развития психики» (1959, 1965, 1972, 1981) и т. д. То же самое можно было бы, вероятно, сказать и об «Основах общей психологии» С. Л. Рубинштейна (1940 и 1946), если бы в них имелся предметный указатель. Правда, в этой монографии и в ряде статей того же периода Рубинштейн уже формулирует некоторые общие положения, вплотную подводящие его к будущему принципу детерминизма «внешнее через внутреннее».

Например, в докладе на Всесоюзной конференции по педагогическим наукам (апрель, 1941) Рубинштейн развивает общую идею о том, что «эффект, который наблюдает педагог вслед за каким-либо педагогическим мероприятием, ... никогда не является результатом изолированно взятого педагогического воздействия; он всегда продукт всего развития ребенка, обусловленный в какой-то мере всем его жизненным путем». Иначе говоря, внешнее (в данном случае педагогическое) воздействие не есть внешний толчок, якобы непосредственно определяющий конечный эффект такого воздействия; оно обусловливается, опосредствуется природой того, на кого или на что оно влияет. В «Основах» 1946 г. Рубинштейн подчеркивает, что в состав этих «опосредствующих условий» входят физиологические и психические процессы, которые не искажают, а, напротив, обеспечивают все более адекватное отражение внешнего мира в ходе взаимодействия субъекта с объектом. Процитированные и сходные с ними другие положения Рубинштейн более обобщенно развивает в новой книге «Философские корни психологии» (М., 1946). Однако она так и не была опубликована: в 1947 г. набор рассыпали в связи с тем, что Рубинштейна обвинили в космополитизме, в «преклонении перед иностранщиной», в недооценке отечественной науки и в 1948— 1949 гг. сняли со всех постов. Начались «проработки» и резко критические обсуждения «Основ общей психологии», опубликованных вторым изданием весной 1946 г. (первое издание этого фундаментального труда Рубинштейна было удостоено в 1942 г. Государственной премии).

Первое и потому еще не самое разгромное обсуждение «Основ» проходило в Институте философии АН СССР с 26 марта по 4 апреля 1947 г. А. Н. Леонтьев и некоторые другие выступавшие критиковали Рубинштейна прежде всего за то, что его монография пронизана дуалистическими идеямидвойной детерминации психики. Леонтьев, в частности, говорил: по мнению Рубинштейна, «психика детерминируется двояко. Она детерминируется мозгом, органическим субстратом. Это внутренняя детерминация. Она — далее — детерминируется объектом, отражаемым, т. е. внешним». Рубинштейн не согласился с такой критикой, поскольку в его «Основах общей психологии» постоянно подчеркивается, что в принципе не может быть речи «о рядоположном существовании двух разнородных и между собой никак не связанных детерминации. Ведущая роль принадлежит здесь связи индивида с миром, с которым он вступает в действенный и познавательный контакт». Подобной рядоположности просто нет, потому что, по его мнению, определяющим является развитие образа жизни, в процессе изменения и перестройки которого происходит развитие индивидов и их органов (в том числе мозга) вместе с их психофизиологическими функциями. Эту свою главную идею Рубинштейн последовательно разрабатывает и реализует на всех страницах «Основ общей психологии».

Ту же идею, но на качественно новом уровне, он развивает дальше, с конца 40-х гг., в свете выдвинутого им принципа детерминизма «внешнее через внутреннее». В продолжение своей неопубликованной книги «Философские корни психологии» он работает начиная с 1948 г. над новой большой рукописью «Бытие и сознание» (которую удалось напечатать лишь 10 лет спустя, после XX съезда КПСС). В ней убедительно показано, что именно на основе вышеупомянутого монистического принципа детерминизма становится возможным наиболее последовательно объединить положения о психике как отражении мира и как функции мозга. По мнению Рубинштейна, неверно обособлять и противопоставлять одно другому — отношение психического к мозгу и его отношение к внешнему миру, потому что психическая деятельность есть деятельность мозга, взаимодействующего с внешним миром. Поэтому верно понятая связь психического с мозгом—это вместе с тем и правильно понятая связь его с внешним миром. И лишь адекватно поняв связь психического с внешним миром, можно правильно раскрыть и связь его с мозгом. Мозг — только орган психической деятельности, человек — ее субъект. Сама деятельность мозга, служащего для осуществления взаимодействия с внешним миром организма, индивида, человека, зависит от этого взаимодействия, от соотношения его деятельности с условиями жизни. Нервная система и, в частности, мозг возникают и развиваются в филогенезе и онтогенезе именно в процессе взаимодействия индивида с внешним миром, осуществляющемся по принципу «внешние причины действуют через внутренние условия» (в данном случае через специфические закономерности развития индивида, организма, его мозга и т. д.). С этих позиций Рубинштейн разработал общий и до сих пор верный подход к решению психофизиологической проблемы.

Таким образом, уже в конце 40-х и в начале 50-х гг. Рубинштейн развивает новый принцип детерминизма и на его основе начинает создавать новую теорию личности, мышления как деятельности и как процесса и т. д., хотя делает это в невероятно трудных для него условиях, будучи обвиненным сначала в космополитизме, а затем также и в недооценке павловского учения. От него, как и от других космополитов и антипавловцев — от Л. А. Орбели, П.  К. Анохина, Н. А. Бернштейна и др.— требуют признания в печати своих ошибок. Рубинштейн долго сопротивляется столь несправедливому требованию и потому в течение трех лет (1949— 1951) не имеет возможности опубликовать ни одной статьи в журналах. В 1952 г. положение становится еще более трудным. В результате, например, П. К. Анохин вынужден напечатать в «Физиологическом журнале» (№ 6) статью под названием «О принципиальной сущности моих ошибок в развитии учения И. П. Павлова и о путях их преодоления». В том же году и Рубинштейн вынужден выступить в печати с самокритикой. Ему удалось наконец впервые за 4 года опубликовать статью, поскольку он включил в нее абзац, начинающийся следующими словами: «Главным недостатком «Основ общей психологии» является то, что в них автор не следовал по павловскому пути и некритически воспринял некоторые положения зарубежной психологии». Это была статья в сборнике «Учение И. П. Павлова и философские вопросы психологии», вышедшем в свет в конце 1952 г. А 5 марта 1953 г. умер Сталин.

После смерти Сталина оставшиеся в живых космополиты и антипавловцы (в том числе Рубинштейн) постепенно были восстановлены в правах. С 1955 г. начинает выходить журнал советских психологов «Вопросы психологии», в самом первом номере которого Рубинштейн публикует программную теоретическую статью. В ней он впервые уже «во весь голос» формулирует разрабатываемый им в течение 7—8 лет принцип детерминизма: «внешние причины действуют через посредство внутренних условий, представляющих собой основание развития явлений». Здесь же он дает абрис своей новой концепции, основанной на этом принципе и развитой им в рукописи «Бытие и сознание», на которую он ссылается в вышеупомянутой статье 1952 г.

Многие (но не все) советские психологи уже в 1955 г. поняли и приняли рубинштейновский принцип детерминизма и затем в той или иной мере разрабатывали его дальше в своих теоретических и экспериментальных исследованиях. Однако некоторые специалисты в ходе обсуждения вышеупомянутого самого первого номера только что созданного журнала «Вопросы психологии» резко критиковали данный принцип, считая его идеалистическим и потому несовместимым с теорией отражения: если внешний мир не прямо и непосредственно, а лишь через внутренние условия детерминирует психические образы, то тем самым в принципе невозможно адекватное отражение объекта, которое всегда будет искаженным. Эта критика — весьма существенная, но несправедливая, поскольку она исходила из широко распространенного тогда догматического понимания психического отражения как зеркального и пассивного (внешние воздействия, указания, приказания и т. д. прямо и непосредственно проецируются в человека и однозначно определяют все его поведение).

С точки зрения такого догматизма, любое опосредствование (преломление) внешних причин внутренними условиями рассматривалось только как неадекватное отражение внешнего мира и потому воспринималось как довод в пользу идеализма, например физиологического идеализма И. Мюллера и его современных продолжателей. Верно, конечно, что в последнем случае опосредствование внешнего внутренней природой (специфической энергией) органов чувств есть лишь искажение этих внешних воздействий, в результате чего детерминация становится только внутренней, оторванной от внешнего. Однако неверно было бы всякое опосредствование понимать столь идеалистически. При таком одностороннем понимании возникает ложная альтернатива: либо вообще не может быть внутренних условий (преломляющих внешние воздействия) и только тогда познание объекта станет адекватным; либо эти внутренние условия действительно существуют, но тогда познание неизбежно будет искаженным. Первая часть альтернативы выражает механистическую трактовку психического отражения как зеркального и пассивного, вторая часть — идеалистическое понимание психики.

Разработанный Рубинштейном принцип детерминизма в корне преодолевает эту альтернативную и неверную постановку проблемы, преломление внешнего через внутреннее есть необходимое, очень существенное и позитивное условие адекватного отражения объекта. Такое преломление, опосредствование характеризует активную роль субъекта как деятельного, общающегося человека. Тем самым новая трактовка детерминизма позволила Рубинштейну по-новому и более глубоко реализовать его методологический принцип субъекта и, в частности, личностный и деятельностный подходы в психологии.

При объяснении любых психических явлений именно личность выступает, по Рубинштейну, как единая целостная система внутренних условий, через которые преломляются все внешние (педагогические и т. д.) воздействия. Иначе говоря, она объективно выступает как основание развитиячеловека (см. выше). Следовательно, не личность низводится до уровня внутренних условий (как иногда думают), а, напротив, последние образуются и развиваются как единство личности. Они формируются в зависимости от предшествующих внешних воздействий, и потому преломление внешнего через внутреннее означает опосредствование внешних воздействий всей историей развития личности. Тем самым детерминизм включает в себя историзм, но отнюдь не сводится к нему. Эта история содержит в себе и процесс эволюции живых существ, и собственно историю человечества, и личную историю развития данного индивида. Отсюда неразрывное единство природного и социального в каждом человеке, отсюда же и его изначальная социальность.

В психологии личности есть поэтому компоненты разной меры общности и устойчивости: общечеловеческие, типологические (свойственные данному индивиду как представителю определенного общественного строя, нации, класса и т. д.), индивидуальные. Следовательно, свойства личности содержат в себе и общее, и особенное, и единичное. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее. С этих позиций Рубинштейн дает оригинальное и до сих пор перспективное решение проблемы общечеловеческого и классового и по-новому определяет предмет социальной и исторической психологии. На той же основе он решает в духе гуманизма общую проблему «Личность и общество». С его точки зрения, «в силу того, что внешние причины действуют лишь через внутренние условия, внешняя обусловленность развития личности закономерно сочетается с его «спонтанейностью». Все в психологии формирующейся личности так или иначе внешне обусловлено, но ничто в ее развитии не выводимо непосредственно из внешних воздействий». Поэтому Рубинштейн категорически возражает, в частности, против широко распространенной тогда (и теперь) механистической точки зрения, согласно которой надо выводить развитие личностинепосредственно из требований, предъявляемых к ней обществом [там же]. По той же причине он не соглашается и с теорией интериоризации, возражая против «превращения человека в креатуру педагога», руководителя, начальника и т. д. Воздействие на человека внешних условий общественной жизни всегда опосредствовано его внутренним к ним отношением.

Этот гуманистический принцип детерминизма Рубинштейн и его ученики очень детально реализовали в теории мышления как деятельности и как непрерывного процесса. Она достаточно известна, поэтому отметим здесь лишь одну ее особенность. С позиций данного принципа по-новому разработана, в частности, методика экспериментального исследования мышления. Это методика подсказок, которая в прежних, очень разных, вариантах широко использована гештальтистами, а в нашей стране — Я. А. Пономаревым. В рубинштейновском варианте она означает, что строго дозируемое внешнее воздействие (подсказка экспериментатора, учителя, руководителя и т. д.) оказывает то или иное влияние на испытуемого лишь через внутренние условия его мышления, т. е. в меру продвинутости его самостоятельного анализа решаемой задачи. Тем самым степень принятия или непринятия подсказки (помощи извне) становится объективным показателем внутреннего, мыслительного процесса мышления, уровня его сформированности и микроразвития. Проведенные с таких позиций систематические экспериментальные исследования очень детально раскрыли активную роль именно внутренних условий, опосредствующих все внешние воздействия и в меру этого определяющих, какие из внешних причин участвуют в едином процессе детерминации всей жизни субъекта (а не в ходе совместного действия двух детерминации — внешней и внутренней).

«Сама подверженность тем или иным внешним воздействиям обусловлена внутренними условиями, существенными специфическими особенностями того, на кого или на что оказывается воздействие». Применительно к жизни людей особенно важно подчеркнуть, что вся в целом детерминация объективно выступает как процесс, т. е. нечто формирующееся в ходе деятельности человека, а не как изначально и полностью заданная или готовая.

Обобщая эти положения, Рубинштейн предлагает оригинальное решение проблемы свободы и необходимости на основе принципа детерминизма. Он исходит из того, что в жизни человека все детерминировано и нет в ней ничего предопределенного, поскольку детерминация любого человеческого действия и самое свершение его происходят заодно. Поэтому закономерная детерминация распространяется на человека, на все его сознательные действия, и вместе с тем человек сохраняет свободу действий: никакое предопределение не тяготеет над ним. С точки зрения Рубинштейна, всей своей деятельностью субъект включается в ход событий, в их детерминацию, осуществляющуюся не помимо сознательных действий людей, а через их посредство. Благодаря сознанию человек может заранее предусмотреть последствия своих действий. Он самоопределяется во взаимодействии с действительностью, данной ему в отраженной идеальной форме (в мысли, в представлении) еще до того, как она может предстать перед ним в восприятии в материальной форме. «Действительность еще не реализованная, детерминирует действия, посредством которых она реализуется.Это обращение обычной зависимости — центральный феномен сознания. С ним непосредственно и связана свобода человека».

Таким образом, рубинштейновский принцип детерминизма, будучи общефилософским, конкретизируется применительно к различным уровням бытия, выражая их специфику. Очень отчетливо, как мы видели, это выступает в отношении субъекта и, в частности, личности: особо учитывается именно ее специфическая активность, «спонтанейность», самостоятельность, свобода в ходе деятельности, поведения, общения и т. д. (что наиболее детально изучено в экспериментах применительно к мышлению как деятельности и как процессу). Тем не менее в 1975 г. Леонтьев приходит к выводу о необходимости существенно уточнить и дополнить рубинштейновскую формулу «внешнее через внутреннее». Признавая ее «безоговорочно верной» для случаев, когда рассматривается эффект того или иного внешнего воздействия, он вместе с тем предлагает обернуть ее следующим образом с целью изучения своеобразия личности: «внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя изменяет».

Леонтьев сразу же разъясняет, что первоначально субъект жизни выступает лишь как обладающий «самостоятельной силой реагирования». Он имеет в виду известное положение Энгельса о том, что если механическая, физическая реакция исчерпывает себя с каждым актом реакции, то, в отличие от нее, «органическое тело обладает самостоятельной силой реагирования; новая реакция должна быть опосредствована им». (Именно это положение Энгельса использует Рубинштейн в 1957 г. для обоснования всеобщего принципа детерминизма.) Процитированная мысль Энгельса характеризует своеобразие любого органического тела, но еще не специфику личности. Учитывая это, Леонтьев продолжает: вышеупомянутая самостоятельная сила реагирования может действовать «только через внешнее, в этом внешнем и происходит ее переход из возможности в действительность...— ее преобразования, которые суть преобразования и самого субъекта, ее носителя. Теперь, т. е. в качестве преобразованного субъекта, он и выступает как преломляющий в своих текущих состояниях внешние воздействия... Какими бы потребностями и инстинктами ни обладал индивид от рождения, они выступают лишь как предпосылки его развития, которые тотчас перестают быть тем, чем они были виртуально, «в себе», как только индивид начинает действовать. Понимание этой метаморфозы особенно важно, когда мы переходим к человеку, к проблеме его личности». И далее Леонтьев начинает новый параграф «Деятельность как основание личности», в котором его формула «внутреннее через внешнее» уже не упоминается.

Легко видеть, что основное содержание этой формулы, которое предельно кратко раскрывает Леонтьев, по существу входит в состав рубинштейновской формулы «внешнее через внутреннее», очень подробно обоснованной и конкретизированной автором во всех своих четырех последних книгах. Поэтому—вопреки до сих пор широко распространенной точке зрения — первая из двух формул является одним из компонентов второй, а не ее альтернативой или дополнением. В данном вопросе, по сути дела, позиция Леонтьева почти ничем не отличается от позиции Рубинштейна. Иначе говоря, последний в принципе детерминизма учитывает также и специфику детерминации личности — в отношении ее свободы, творчества и т. д. В пользу этого вывода приведем еще один аргумент. Известный американский политолог Р. Таккер, проанализировав формулу «внешнее через внутреннее» по уже упоминавшейся статье Рубинштейна 1955 г., приходит к заключению, что на основе данного принципа детерминизма в статье начато восстановление политически очень важной идеи об автономии личности. Поэтому он считает, что формула «внешнее через внутреннее» является по своему существу антисталинистской.

Многие годы творческой деятельности Рубинштейна приходятся на период сталинской тирании. В последние 5 лет жизни Сталина, как уже выше отмечалось, Рубинштейн стал непосредственной жертвой его произвола. Тем не менее этот выдающийся ученый не изменил своим гуманистическим убеждениям, идеалам истины и справедливости. Даже будучи лишенным элементарных условий научной работы, он мужественно продолжал развивать свою философско-психологическую концепцию. Ее вершиной стала его новая большая работа «Человек и мир», почти завершенная перед его кончиной и опубликованная посмертно в составе однотомника «Проблемы общей психологии». Концепция Рубинштейна по-прежнему служит гуманизации науки и общества.

 

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.
2. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29.
3. Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна. М., 1989.
4. Брушлинский А. В. Культурно-историческая теория мышления. М., 1968.
5. Брушлинский А. В. О наследственных предпосылках психического развития человека (к характеристике двух точек зрения на эту проблему в советской психологии) / Вопр. философ. 1970. № 9. С. 150—158.
6. Варшава Б. Е., Выготский Л. С. Психологический словарь. М., 1931.
7. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
8. Матюшкин А. М. Проблемные ситуации в мышлении и обучении. М., 1972.
9. Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности (статья впервые опубликована в 1922 г.) / Вопр. психол. 1986. № 4. С. 101—108.
10. Рубинштейн С. Л. Психология и педагогика / Советская педагогика. 1941. № 7—8. С. 41—47.
11. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.
12. Рубинштейн С. Л. Учение И. П. Павлова и проблемы психологии / Учение И. П. Павлова и философские вопросы психологии. М., 1952. С, 194—228.
13. Рубинштейн С. Л. Вопросы психологической теории / Вопр. психол. 1955. № 1. С. 6—17.
14. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957.
15. Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958.
16. Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
17. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973.
18. Стенограмма обсуждения книги С. Л. Рубинштейна «Основы общей психологии» 26 марта—4 апреля 1947 г. /Архив Сектора психологии Института философии АН СССР.
19. Ярошевский М. Г. История психологии. 3-е изд., М., 1985.
20. Rubinstein S. Eine Studie zum Problem der Methode. Marburg, 1914. 68 S.
21. Tucker R. The Soviet Political Mind. N. Y., 1971.